Всё здесь знакомо, мило, привычно, приятно – благодаря своему высокому качеству, постоянству и – самое главное – несравненному японскому радушию, с поклонами и улыбками.

В двух шагах от станции – моя любимая «рамэн’я» - «харчевня», как я любил называть, где подают прекрасный рамэн. Писал неоднократно, лапша – одно из главных блюд в Японии; среди вариантов «фаст фуд» - главное. Среди трех «китов» лапши – удон, соба и рамэн – лично я больше полюбил рамэн, который, как известно, хоть и вышел из китайской кухни, давно стал истинно японским блюдом. Та разновидность рамэн’а, что на снимке, моя любимая - «тонкоцу цкэмэн» - наваристый густой бульон на свиных костях, по вкусу немного напоминающий гуляш, и охлажденная лапша подаются отдельно; также отдельно подается мелко нарезанный зеленый лук, тончайшие хрупкие пластинки сушеных водорослей и сваренное наполовину всмятку яйцо с оранжевым желтком. Лапшу окунаешь палочками в бульон на минуту-две, за это время ее волокна немного пропитываются бульоном и становятся в меру теплыми – в самый раз. В конце выпиваю бульон. Японцы часто не пьют, а я пью всегда – это самый смак. С годами полюбил рамэн настолько, что, прилетая в командировку в Токио, первым делом ищу вот такое - самое обычное заведение, где основные клиенты – рабочие, студенты, и беру себе тонкоцу цкэмэн за 850 иен. Поев, говорю себе, - ну, вот, я и в Японии.

На соседней с ГакугэйДайгаку остановке – один из любимых моих буддистских храмов в Токио – ЮтэнДзи. В нем встречали мы однажды Новый год. И я тогда, наконец, увидел, как выглядит известный новогодний обычай, корни которого – в буддизме, - бить 108 раз в колокол (на одном из снимков). В ЮтэнДзи в новогоднюю ночь не так много людей, как в самых известных токийских храмах, таких как СэнсоДзи (Асакуса) или Мэйдзи Дзингу, но все равно очередь на сотню метров образовалась. Отдельно стоят люди, желающие войти в храм, отдельно – очередь желающих ударить в колокол. Рядом жгут большой костер – тоже новогодняя традиция. Наливают в пластиковые тарелочки суп. Алкоголя, фейерверков, вообще шумного веселья – нет, как нет, собственно говоря, и непосредственного момента «встречи» Нового года – никто не смотрит на часы, не «ловит» пять предновогодних минут и не отсчитывает последние секунды уходящего года…

Пару километров южнее Ютэндзи находится район МусасиКояма/НисиКояма, где жил я во время одной из стажировок ровно за 20 лет до того, как поселился в ГакугэйДайгаку. По иронии судьбы, два дома оказались относительно близко друг от друга, и потому я часто ходил гулять туда, где был до того двадцать лет назад. Многое не смог узнать. Казавшаяся миниатюрной и виртуозно «вписанная» в тесноту токийских улиц (казалось, из окна поезда можно было дотянуться рукой до сохнувшего на чьем-то балконе белья) железнодорожная ветка Мэкама-сэн, которая вела от Мэгуро до Камата, была за эти годы убрана под землю.

С точки зрения городского развития, наверное, правильное решение, но стало немного жаль: исчез тот шарм жилых кварталов маленького Токио, неизменной частью которого всегда были «фумикири» - многочисленные желто-черные шлагбаумы переездов, которые за пару минут до подхода поезда начинали характерно громко звенеть; и эти высокие ноты звона (или визга) шлагбаума – меня поймут те, кто в Токио бывал хоть раз – навсегда врезаются в память, точно также как карканье японских ворон и не ко времени громкий вой машин скорой помощи, издалека слышимый иногда в токийской ночи.

Из НисиКояма – снимок с «дзидо хамбайки» (автоматами по продаже напитков), закрытыми ставнями и желтыми ящиками из-под пива рядом с крохотной «якитория», где я точно бывал в 1992-ом. Номер телефона на желтом навесе соседнего «мисэ» – еще семизначный – значит, вывеску не меняли лет тридцать. На мой взгляд, в этом снимке – квинтэссенция маленького Токио!